Ольга СЫСОЕВА. Из воспоминаний моей бабушки Кати о войне.

Моей бабушке Кате 95 лет. Русская красивая женщина. Лицо с морщинками, выдающими такой нелегкий жизненный путь за плечами, добрые глаза, руки сложены в смирении на коленях. Она никогда никого не осуждала, не навязывала свое мнение, за всех усердно и искренне молилась.

Ей было 17 лет, когда началась война. Отец сразу ушел на фронт. Следом ушла старшая сестра. Бабушка тоже рвалась уехать, но мама не пустила: «Как я одна с маленькими детьми, мне помощница нужна», — сетовала она. В семье было еще пятеро детей, мал мала меньше. Танки заехали в деревню Старо-Михайловское без боя, немецкие солдаты разбрелись по домам в поисках русских солдат и мародёрства. Бабушку с сестрой мать спрятала в погребе, опасаясь насилия со стороны дерзких пруссаков, чувствовавших себя хозяевами на чужой земле. Сорвав замок в погреб, немец увидел двух прижавшихся друг к другу, дрожавших от страха девчушек. Посмотрел в детские испуганные глаза и пожалел, не тронул, видно, своих вспомнил. Под новый год начались бои. Снег окрасился в алый цвет, везде лежали трупы. Деревня переходила из рук в руки.

Чтобы помочь семье, бабушка устроилась на железную дорогу заправщицей паровозов. Эшелоны военных составов шли на фронт, увозя боевую технику и артиллерию. Теми же составами везли солдат. Когда в небе появлялись самолеты с черным крестом, объявляли казарменное положение. Люди прятались от бомбежки в бочках с водой.

Позже бабушка с такими же молодыми девчонками подрывала немецкие поезда. «Страшно было, бабушка?» — «Конечно страшно. Люди, пушки, — все летело в разные стороны. Но мы лицо прикрывали руками, чтобы красоту не повредить» (улыбается). Какую выдержку надо иметь, чтобы так спокойно рассказывать об этих ужасах войны?! И при этом не ожесточиться, не озлобиться, оставаться любящей матерью бабушкой, пра- и даже прапрабабушкой.

Позже бабушку перевели работать в предфронтовую полосу в Калугу, где она разгружала уголь. Тяжелейшая работа окупалась сполна: паек выдавали на всех малолетних членов семьи: немного муки, крупы, горстка сахара, соль, спички, мыло и комбижир – скромный достаток кормил всю семью.

В 43г. при отступлении немцы сжигали за собой целые деревни. Дошла очередь и до Старо-Михайловской. Обезумевшая мать (моя прабабушка) выскочила из избы и босиком по снегу бросилась к немцам, крича в отчаянии: «Пан, зибен киндерн!» (Господин, семеро детей!) Опешивший от такой напористости немец, начавший было поджигать наш дом, крайний на деревне, в шоке отступил, так и не доделав свое черное дело. Дом, обгоревший, но целый, послужил пристанищем на холодную зиму для целой деревни. Нашей семье повезло: пережили голод, дед вернулся с фронта с ранением, но живой.

А мы, дети мирного времени, каждый раз при встрече просим бабушку рассказать про те далекие времена, когда смысл жизни был в самой жизни.